Пока разгорались дебаты, с Паутины сошла «Траяна-4». Она бросилась в бой с такой яростью и самозабвением, что Военачальник «Фретензиса-28» только рот разинул.

Через сорок восемь часов пала последняя орбитальная крепость. «Фретензис-28» вышел на полярную орбиту вокруг газового гиганта, «Траяна-4» заняла экваториальную. Оба корабля стали вести зондирование в поисках целей.

Такая осада могла длиться столько, сколько потребуется. Время у Стражей было.

Но на этот раз это было не важно. Этот газовый гигант был всего лишь одной из сотен капелек росы на Паутине.

Канон этого не знал. Стражи не предполагали. Не знал и Симон Трегессер. Его союзники Извне не были откровенны с ним до конца.

77

Панцирь смотрел, как растет на экране Прима Трегессера. Зрелище производило впечатление. Такой активной системы он не видел за тысячи лет. И важно ли, что в ее хозяевах было собрано все, что отталкивало его в людях?

Важно, и очень. Но искушение звало, как песня сирен.

Панцирь попытался сосредоточиться и прочувствовать Лупо Провика, которого он увидел на станции. Блаженный много о нем рассказывал.

Провик не выглядел опасным. Обычный человек, без ауры странности. Но среди людей бывали и такие. Они не носили признаки своего характера снаружи, как кваи.

Казалось, что Провик интересуется только Янтарной Душой. Почему именно ей?

Почти одновременно с ними приземлился еще один шаттл.

– Это моя мать, – шепнул Блаженный. – Председательница. Что она задумала?

– Смотри, Панцирь! – вскрикнула Миднайт с воодушевлением. – Ты что-нибудь подобное когда-нибудь видел? Какое величие!

Панцирь оглядел белый клык Пилона, пронизывающий ярусы Гораты Трегессера. Зрелище было впечатляющее. И в нем-то уж была аура странности. Почти зловещая.

– Да, в самом деле.

Валерене хотелось броситься Блаженному на шею, но она лишь помахала рукой. Он неуверенно ответил.

Грех это, что они должны смотреть друг на друга глазами готовящихся к драке псов. Особенно сейчас.

А кто эти люди с ним? Одного она знала. Это был бухгалтер, который так раздражал Симона, что тот отправил его в изгнание.

Она заметила Лупо и его подругу, и какой-то холодок скользнул по ее спине. Но он ведь наверняка встречал Блаженного. Он обещал ей, что пристанет к Блаженному, как вторая кожа.

Лупо оставил свою группу и подошел к Валерене.

– Лупо, ты никогда не поверишь, что я сделала!

– Сомневаюсь. От тебя я могу ожидать любых сюрпризов.

– На этот раз я тебя удивлю.

– Подожди, пока мы будем внутри Пилона. Четыре дня назад мы поймали здесь шпионку с камерой и направленным микрофоном.

– Что? А на кого она работала?

– Неизвестно. Она успела себя убить. Биоробот, сделанный на продажу. И такие попадаются нам все время. Остается только надеяться, что их информация идет не в один и тот же адрес.

– Я лопну, если не расскажу, но ладно. Что там с Блаженным?

– Он будет хорошо себя вести.

Валерена оглядела Пилон.

– Дни этого уродства сочтены, Лупо.

Лупо привел Валерену не в ее кабинет, а в свой. Извинился, что должен сейчас сделать кое-что срочное. Она ответила, что тогда это надо было сделать до приземления шаттла. Наградой ей была одна из его усталых улыбок.

Через несколько минут он вернулся переодетый, освеженный, отдохнувший, совсем как новый. Валерена подумала, что он принял стимулятор.

– Ну, рассказывай.

– У Дома Трегессер есть свой Страж. Точнее, свой Страж есть у Валерены Трегессер.

Он молча уставился на нее.

– Я сменю ему имя. «Аджатрикс-6» – это так… не знаю, бесцветно, что ли. Как тебе имя «Хоридо Сегада»? Звучит поэтически и зловеще.

Это означало «Рождающий черную бурю». Услышала, наверное, где-то.

– Это будоражит воображение. Так гвеи называли свой главный линкор.

– Так я что-нибудь другое придумаю. Главное – я заполучила Стража!

– Каким образом?

Хладнокровная собака этот Лупо. Уже оправился от изумления. Наверняка самого большого за всю его жизнь.

– Я его соблазнила.

Лупо прищурил глаза.

– И теперь он будет делать все, что я захочу, пока я продолжаю ему нравиться. Сейчас он на обильной диете из дублей Валерены.

– Сколько их там, Валерена? И насколько они надежны?

– А что?

Тон его ей не понравился.

– Дубли могут доставить неприятности, если не держать их на коротком поводке.

– Мой отец кое-что сохранял про себя. Я следую его примеру.

Лупо пожал плечами:

– Давай говорить о Страже. Полагаю, здесь тебе скрывать нечего.

Он был прав. По кораблям-Стражам он был экспертом. И мог сказать ей, если она в чем-то обманулась. И она рассказала все – от первого обмена информацией и до момента, когда вновь ступила на Приму.

Он слушал ее с абсолютным вниманием. Лупо в совершенстве владел этим умением – отключиться от всего, кроме собеседника. Никогда ничье полное внимание не принадлежало Валерене так долго. Он слушал так, думала Валерена, как должен слушать отец, когда маленькая дочка рассказывает ему историю о своих приключениях.

– Я хорошо сделала?

– Невероятно. Мне придется пересмотреть свое мнение о том, каким ты будешь Председателем.

Пока еще держалось это впечатление, Валерена спросила:

– Что мне следует делать теперь?

– Переместить его. Нужно его отремонтировать и набрать новую команду. Если это делать там, где он теперь, новости разнесутся по всей Вселенной.

– Он не может взойти на Паутину. Потому он здесь и застрял. Он едва помнит, что шел к Звездной Базе. Если бы он не был машиной, я бы сказала, что он не в своем уме.

– Мы проведем его мимо шахт. Может быть, к Водашу. Я найду орбитальную траекторию, которая не привлечет внимания. Официально мы откроем новую шахту для объяснения движения кораблей. В открытом космосе он может передвигаться?

– Да.

– Это будет работа потруднее, чем была та засада. Там мы не должны были работать под носом у всех возле пряди с интенсивным движением.

– А ведь я и в самом деле сделала такое, чего никто до меня не делал.

– Ты – творец истории, Валерена. Если мы все сделаем как надо, ты будешь самой знаменитой из Трегессеров. Если мы провалимся, больше не будет Дома Трегессер.

– Это так. – На Валерену вдруг навалилась усталость. – Лупо, ты не устал быть всегда правым? Пойми, чего ты хочешь, а потом это сделай…

– Сначала нужно разработать легенды прикрытия…

Валерена встала с места.

– Не теряй зря время, Лупо. На этом Страже будет мой штаб. Ты любишь Пилон – возьми его себе. Блаженный может взять мой замок на Обрыве. Он заслуживает чего-то получше этой старой развалины в Высшем Городе.

Лупо кивнул. Валерене привиделся в этом признак, что Лупо приходится напрягать свое терпение. Каждый раз, когда он с ней разговаривал… Ее это задевало. Он волновался за будущее Дома. И каждый раз, когда он это делал, Валерена тоже начинала беспокоиться – справится ли она со своей должностью.

И ей хотелось выкрикнуть:

– Сукин ты сын, я же стараюсь! Я делаю все, что могу! Не слушай, что болтает мой язык, смотри, что я делаю! Помоги мне!

Лупо тоже встал.

– Когда ты отдохнешь, возобновим разговор. У меня к тебе тысяча вопросов об этом Страже.

Открывая дверь, Лупо еще добавил:

– Мне все же хотелось бы иметь больше информации о твоих дублях, Валерена. Это может оказаться важным.

Она вышла, не ответив, и стала думать, с чем связан этот интерес.

Лупо смотрел на закрывшуюся дверь. Семья собралась в кабинете рядом с ним.

– Отныне отказываюсь удивляться чему бы то ни было, – сказал Первый.